Во плоти и в говне



Жирная вирулентная пизда окрылила зад и нашла в нём пять минут счастья. Короткие секунды пробежали по венам полнотелой дамы, задребезжала отпочковавшаяся грудь, откололась вагина от стойла. Её глаза - серые ублюдашные хрусталики как семя исхудалого тела кузнечика, миниатюрные зрачки цокают словно белочки орешек. Волосня торчит из подмышной полости, будто гнездится водопад возбужденных макак. Лобок прикрыт лепестком и подаёт сигналы в небо к неведомым концентрическим насекомым. Менструация пахнет живородящей кровью. Сморщенная голова повисла на свином теле, синевато-белые хвосты торчат из ушей. Повсюду клещи-блохи, что корчатся, переплетаясь в саловой проруби. Кричит жирная жердь, упивается о стакан и волочет губами скрытый шифр. Её чахлый мозг давно отключился от разума, вонючие мотыльки, восставшие из подвалов старых домов, рыщут, не ведая о горе несчастной. Визгливые зубы твердят о тайнах скрипящего плинтуса, тёмно-красная каловая муха кружится в говне, выпрашивая секреты. Бедная гниющая старуха, торчат лишь ноги и ягодицы. Она нигде не найдёт покоя, пока не получит удовлетворения от вздувшейся бабочки. Трупные муравьи выстраиваются в шеренги, чтобы трахнуть безжизненную мерзость, протухшую пездень, скользкий клитор. Как инкубатор насекомые разминают плоть и видят сны, где красивые молодые гусеницы ебут старого вонючего жука-людоеда. Кожу её жрут сотни голодных опарышей, волосы опадают, наводя жуткую скорбь в муравейнике. Тело словно мёртвое яблоко: дохлое и бесформенное, онемевшие культи с язвами, прокушенная жопа и ярко блещущий вагинальный шабаш прожорливых москитов. Дёргается, улыбается как собака, в кровавых пролежнях. Пенис кузнечика наяривает между бёдер, кончает, баба страшно кричит и проминается от удовольствия - такой оргазм ей ещё не приходилось испытывать. В ухе гудит горбатая пчела, жало сковывает туловище. Ягодицы выделяют фекалии, соски брызгают молоком, черви с аппетитом жрут печень; выдох страдалицы воняет помоями и погребальным навозом. Пять минут пятилетний сынишка лежит и мастурбирует на происходящее действо, выставляет вздыбленный фаллос и дрочит его пальцами. Неописуемо, лишь грязно-кипящая масса, аромат смертных хрипов и потуги обкончавшегося сосунка. Преданные букашки устремляются к сыну госпожи. Ненасытные.